Несколько секретов правдоподобия

Цитата :: Что менее всего хотят услышать создатели фильма после финальных титров?
Не верю!
Как убедить зрителя? Может быть, нужно просто всегда писать в сценариях только правду? Нет. Это не поможет.

Это было на самом деле, я взял реальный случай из жизни - самое слабое оправдание для сценариста, какое он только может придумать. Дело в том, что жизни не нужно заботиться о правдоподобии. А сценаристу нужно.

У Сергея Эйзенштейна в фильме "Старое и новое" есть сцена, в которой два брата при разделе имущества распиливают избу пополам. Помню, когда смотрел этот фильм в первый раз, мелькнула мысль – похоже, здесь Сергей Михайлович все-таки погорячился. Генеральная линия генеральной линией, но распиленная изба – это перебор. Явно выдуманная история.

Оказалось, именно так подумали очень многие зрители, посмотревшие фильм тогда, когда он вышел – в конце 20-х годов. Дескать, Эйзенштейн все выдумал, не было такого.

Тем не менее, это правда. Были известны случаи, когда крестьяне при разделе семей пилили избы по бревнышку.

С другой стороны, одна из самых знаменитых сцен в "Броненосце "Потемкине" - сцена расстрела на палубе, когда матросов накрывают брезентом. Конечно, никого никогда никаким брезентом не накрывали. Зачем? Но в кино это выглядело эффектно. И, много лет спустя участники восстания на "Потемкине", клялись, что искони на российском флоте расстреливали именно так, накрыв брезентом. И сами искренне в это верили.

Вы скажете – что же вы, получается, против правды в искусстве? В общем, да, я против правды. Я за правдоподобие.

От искусства мы ждем не правды.

Мы любуемся прекрасными античными статуями. Статуи изображают людей (даже если они боги, но все равно они сделаны по образу и подобию людей). Но вообще-то статуи белые, мраморные, а люди – телесного цвета. И мы не кричим в ужасе – о, кошмар, белые люди, так не бывает! Не верю! Зато если покрасить статую краской телесного цвета, вы скажете – нет, они же совершенно не похожи на людей. Они ж мраморные. Да еще покрашенные краской телесного цвета.

Хокусай под конец жизни рисовал только птиц. И говорил, что, когда ему будет сто лет, он научится рисовать птиц так хорошо, что они будут взлетать с бумаги. Он умер, когда ему было восемьдесят девять. Но допустим, он прожил бы еще одиннадцать лет и ему бы удалось нарисовать птицу, которая взлетела с листа. И что? В мире стало бы на одну птицу больше. Из птицы можно сделать жаркое, но вряд ли миллионы людей во всем мире будут любоваться ею и восхищаться. Живыми птицами нас не удивишь. Да и жареными, кстати, тоже.

Однажды Станиславский пригласил на небольшую роль в одну из своих постановок реальную деревенскую бабушку – исполнительницу народных песен. Однако едва бабушка появлялась на сцене, она уничтожала весь мир спектакля. Она ничего не играла, не изображала, просто делала на сцене то, что она делала каждый день у себя дома – какую-то нехитрую домашнюю работу. Реальность, как ржавчина, разъедала режиссерский рисунок. Зрителям становилось неуютно. Они тут же понимали, что они в театре, что их обманывают. Что человек на сцене находится в несвойственных ему обстоятельствах.

Артист Москвин в лохмотьях на сцене был правдоподобен. Артист Качалов, хорошо поставленным голосом подающий босяцкие реплики, был правдоподобен. Деревенская бабушка на сцене была неправдоподобна. Ее не должно было быть здесь – это было место для Москвина и Качалова. Станиславский лишил бабушку слов – эффект был тот же самый. Она молча появлялась на сцене – и сразу начиналась неправда. Бабушку убрали за сцену, где она пела короткую песенку – и эффект был тот же самый. И бабушку убрали вовсе.

Это вовсе не значит, что сценарист не должен изучать матчасть, работая над сценарием. Если вы пишете об ученых, врачах, космонавтах, масонах, библиотекарях, о ком угодно - нужно внимательно изучать их работу. И чем больше вы о них узнаете, тем лучше. Но это вовсе не значит, что, изучив их работу, нужно описывать только то, что вы о них узнали. Нужно отталкиваться от этой информации и придумывать.

И ничего страшного, если, прочитав вашу книгу про ученых, пять специалистов по квантовой механике посмеются над вами и скажут – какой невежда, у него в романе ученые чертят формулы мелом на доске, а ведь мы давно пользуемся наладонниками. Да во второй формуле у него ошибка. Ха-ха. Ну и пусть смеются. Если бы мы изобразили ученого, который судорожно что-то пишет на наладоннике и сам себе что-то под нос бормочет, все остальные зрители сказали бы – что за нудота, что он там себе такое пишет? Нам нужен общий план, нам нужны развевающиеся полы белого халата ученого, нам нужен стук мела по доске. Ну а про ошибки в формулах, думаю, и объяснять ничего не нужно.

Самое главное в погоне за правдоподобием – не стать жертвой штампов. Ученый, пишущий мелом на доске – это вообще-то штамп. И как быть? Придумывать. Например, пусть он пишет свою гениальную формулу мелом на борту фургона. А в фургоне стоит инкассаторская машина и сидят грабители с пистолетами...

Впрочем, иногда использование штампов оправданно и даже необходимо.

Вам нравится, как изображают русских в американских фильмах? Помните пьяного русского космонавта в ушанке в "Армагеддоне"? Бред. Вранье. Залепуха. Конечно, русские космонавты не носят ушанок. Конечно, русские космонавты не пьют на орбите (хотя тут я не был бы так уверен…). Но фильм был снят для американцев. И пьяный русский космонавт – это маска персонажа, которую американский зритель должен мгновенно узнать. И конкретно для этого фильма с его шизофренической логикой, фильма, в котором сражаться с астероидом отправляют нефтяников, пьяный русский космонавт в ушанке – очень даже уместен.

Если бы он был главным героем – конечно, это был бы более сложный характер, без водки и ушанки. Но в "Армагеддоне" его функция – появиться в кадре на 30 секунд и спасти героев ценой своей жизни. Кстати, тоже как-то очень по-русски, вы не находите?)))

Правдоподобие в творчестве всегда важнее правды.

В жизни возможны любые, самые невероятные совпадения. В литературе совпадения – слишком мощный инструмент, которым нужно пользоваться пореже. Лучше, если совпадения случаются в мелочах. Если вы строите на совпадении развязку всего романа – будьте готовы к тому, что читатели будут разочарованы. Но случайности и совпадения в завязке истории вполне допустимы.

Говоря о правде и правдоподобии нельзя упускать из виду еще один момент.

Некоторые редакторы на телевиденье любят говорить – реальная тетя Маша, сидящая перед телевизором, должна узнавать себя в вашей тете Глаше, про которую вы пишете свою историю. Она должна смотреть и говорить – ба, да это же прямо как у меня в жизни! Все – истинная правда! Если сценарист услышит такое от редактора, ему нужно скорей сделать три вещи: встать, повернуться на 180 градусов и уйти. Этот редактор – дурак, и его скоро уволят.

Когда тете Маше хочется посмотреть на себя, она смотрит не в телевизор, а в зеркало.

Какие проблемы у тети Маши? Не хватает денег, муж пьет, на даче ни фига не растет, зато растут цены, дети придурки, не учатся и так далее… одна радость – включить телевизор и на час забыть про цены, мужа и детей. Она включает и видит там героиню, у которой нет денег, муж пьет, на даче ни фига… Тетя Маша говорит – да когда ж это кончится, берет пульт и переключается на "Танцы на льду". Для литературы это работает точно так же.

Это называется – базовая тоска. Если зрителю показывать героя, задавленного теми же проблемами, которыми задавлен зритель, он начинает думать не о проблемах героя, а о своих. Как вы думаете, чьи проблемы для зрителя важнее?

А нужно, чтобы важнее были проблемы героя. И правда здесь совершенно ни при чем.

От редактора: исключения могут быть. Люди, например, охотно читают о том, как решать их проблемы, но это литература совсем не художественная. Стоит она обычно на полке "практическая психология", хотя к последней никакого отношения не имеет.

Автор: Александр Молчанов

Гарвель Локен пишет:: Это вовсе не значит, что сценарист не должен изучать матчасть, работая над сценарием. Если вы пишете об ученых, врачах, космонавтах, масонах, библиотекарях, о ком угодно - нужно внимательно изучать их работу. И чем больше вы о них узнаете, тем лучше. Но это вовсе не значит, что, изучив их работу, нужно описывать только то, что вы о них узнали. Нужно отталкиваться от этой информации и придумывать.

Аха! Вот очень кстати статья! А я уж было в предыдущей теме хотела сказать, но передумала. Теперь вот скажу. Излишняя реалистичность, стремление выписать всё до мелочей, подробно показать каждое движение порой мешает восприятию, вносит диссонанс в повествование.

Помните, я придиралась (не со зла, конечно)) и ковыряла текст на предмет слишком дотошного описания боя?
Технические и очень точные подробности, кто кому куда двинул, какой переворот через плечо совершил, и прочее- всё это выглядело слегка инородно в общем тексте и вышибало из плоскости повествования. (Словно в приключенческую книгу вклеили листок из университетской лекции)

Гарвель Локен пишет:: Однако едва бабушка появлялась на сцене, она уничтожала весь мир спектакля. Реальность, как ржавчина, разъедала режиссерский рисунок. Зрителям становилось неуютно.

Во-во! Оно самое.

Рада пишет:: Помните, я придиралась (не со зла, конечно)) и ковыряла текст на предмет слишком дотошного описания боя?
Технические и очень точные подробности, кто кому куда двинул, какой переворот через плечо совершил, и прочее- всё это выглядело слегка инородно в общем тексте и вышибало из плоскости повествования.

Помню, как же.) Но теперь-то, прочитав уже некоторое количество книг, я примерно начал представлять, как такие сцены надо описывать. Кстати, где-то и статья была соответствующая. Надо будет поискать.